Огромная масса воды, мерно вздымающаяся, плавно покачивающаяся, как будто кто-то большой в огромной кадке тесто месил, то по центру поднимется, то справа вздыбится, громадный водяной матрас, как в американских фильмах! Только вместо обтягивающей ткани гладкая лазурная прозрачная плёнка, переливающаяся перламутром. Небо напротив - ярко-голубое, но зеркало воды менялось от тёмно-синего до небесного светло - голубого цвета! Словно маляр был художником и в ведро с белилами добавил синьки, слегка перемешал и получились темные, светлые, голубые, синие полосы!
Маляр отложил на мгновение миксер и замер залюбовавшись! В маленьком малярном ведре был огромный океан, волны вздымались, накатывали на берег и разбивались! Медленно сползали, чтобы опять вздыбиться, закружившись в вихре, постепенно краски становились более бледными, равномерными!
Но огромный миксер чуть постоял, и на поверхность всплыли яркие полосы темно-синей краски, окружённой более светлыми разводами.
Глядя на стекающую с миксера краску, художник задумался, вот так из нас вытекает жизнь, то бледными, то яркими каплями, капая в бурный океан страстей, эмоций, переживаний!
Неожиданно в океан вошёл белый четырёхмачтовый барк, вооруженный только кливерами, треугольники, слабо наполненные ветром, толкали барк вперёд, он обогнул остров и скрылся из виду куда-то в направлении порта. На белых бортах отражалась голубая вода, смешиваясь с редкими облаками, волны остановились, замерев на мгновение, потом подтолкнув парусник за остров, растеклись вдаль. Море успокоилось совсем, только разводы светлые и синие отражали небо, не желая быть одного цвета.
На берегу стояли две башенки, старые - старые ветряные мельницы, Anemomilos, все в трещинах, окна давно замазаны бетоном, крылья давно улетели.
Вдруг из-за угла появился Росинант, тощий, с безвольно повисшей гривой, он еле передвигал ноги. К седлу было приторочено копье, наконечник был сломан, само копьё привязано плохо, древко почти волочилось по земле.
Далее процессия продолжилась, чуть прихрамывая, шёл Дон-Кихот, кираса помята, шлем набекрень, он ругался, обернувшись назад! Что-то кричал в сторону Санчо. Тот в метрах 50-и, сидя на муле, тщетно пытался догнать Дон-Кихота!
Дон так и сыпал эпитетами: «Проклятый коротышка, сказал, что рыцари скачут к морю, но как только я их настиг, оказалось им уже кто-то пообрубал крылья!»
Санчо уже рассмотрел, что мельницы были без крыльев и теперь не спешил, предвкушая скорую расправу.
Кихот потянулся было за копьем, но отвязывать сил не было, и он прятал за спиной плеть.
Почуяв недоброе, Санчо спешился, упал на колени и завопил: «Пощади, господин»!
Кихот сморщился, плюнул на песок и отшвырнул плеть.
«Бестолочь ты паршивая, из-за тебя упустили рыцарей!»
Санчо хотел было сказать: «Да вот же они».
Но не решился, прочёл на лице Дона: «Только пикни, прибью»!
Свежий ветер с моря наконец остудил голову Кихоту, он отвязал копье, вонзил его глубоко в песок! Затем вытащил из-под кирасы свёрток с тканью, начал сооружать шатёр. На шатре фамильный герб Кихота, и девиз: «Мечтать, пусть обманет мечта!»
Сегодня мечта не воплотилась, рыцарей поверг другой, оруженосец, тупица, отстал почти на полдня!
Теперь о каких подвигах он будет рассказывать прекрасной Дульсинее?
Но, всмотревшись в рыцарей, он представил, как разлетаются в щепки доспехи одного от удара меча и как входит наконечник копья в другого!
Ты видел, нет, ты видел Санчо?
Как я их уделал!?
Отныне ты мой летописец.
Но, вспомнив, что Санчо пишет так себе, решил сделать все сам, и вспомнить, как всё было и записать! Затем он заметил ведро с краской, вытащил из-за уха гусиное перо и принялся царапать на манжете.
Краски расплывались перед глазами Дона, Санчо заметив, что Кихот клюёт носом, подхватил его и уложил в шатре.
Умаялся мечтатель, лицо его расплылось в улыбке, он произнёс: «О, Дульсинея, как Вы прекрасны!» - и засопел.
Пансо стоило немалых трудов стащить с Дона кирасу.
Завтра попробую выправить кирасу, всё-таки негоже в мятой Дону ходить! А Дон тем временем, посапывая, отправлялся в поход за прекрасной Дульсинеей. Путь его
лежал через моря-океаны, дальние страны, снарядил он каравеллу, там Санчо у штурвала, не испугавшись девятого вала!
Вот моря с голубою гладью, вот журнал с судовой тетрадью, вот рисует воображение в скорой битве врага поражение, вот, махнув он платком белым, Дульсинее делает предложение!
Так, мечтая и растекаясь по голубой глади, подхватив взглядом море и, смешав его с небом, водрузил дольку апельсина на край бокала и с наслаждением выпил небесное море!
Информация по комментариям в разработке