4 лекция цикла о Питере Брейгеле Старшем от искусствоведа Марьи Аникиной. За час удалось разобрать множество деталей одной из самых страшных картин в истории мировой живописи — «Триумф смерти». Какими средствами и благодаря чему художнику удалось добиться такого эффекта, коротко суммируем ниже.
Сюжет, где изображена битва людей со скелетами, был распространен в Средневековье и в эпоху Возрождения с небольшой разницей в названиях: в романоязычных странах — триумф смерти или победа смерти, на Севере Европы, особенно в Германии — пляски смерти. Популярен он был как в живописи, так и в литературе, театральных постановках.
Откуда этот сюжет берется? Конечно, он появился еще в глубокой древности, где уже царил культ мертвых и предков. В христианскую эпоху он преобразовался с новым значением — напоминать, что человек смертен, а все наши дела на земле бренные. На этом в некотором смысле строится сама иерархия нравственности религии.
Изображали этот сюжет по разному, но чаще всего в «веселом ключе». В таких изображениях скелеты танцуют, музицируют — веселятся. Этакий смех на грани ужаса или ужас на грани смеха. И тут есть простое объясение: смех — один из действенных способов пережить страх. Так человек может победить смерть.
В «Триумфе смерти» Брейгель, не отступая от традиции, изображает скелетов, которые играют на барабанах или бьют в колокол. Но трактовка у художника меняется — он не ищет короткого бегства от страха смерти, но пытается найти действенное решение. Музыка смерти у него не выглядит комично, она тяжелым похоронным звоном несется по земле. И это гнетущее состояние читается и в других деталях.
В картине нет просвета. Природа мертва: деревья сожжены, на берегу рек лежит мертвая рыба. Из глубины перспективы проступает множество видов гибели живого, словно и здесь Брейгель создает новую энциклопедию — энциклопедию смерти.
Смерть для художника становится олицетворение зла: она совершает грехи, насмехается. Смерть — не возмездие, не наказание любящего Бога, смерть — зло само по себе, грех сам по себе. Но именно в этом понимании кроется надежда и ключ к выходу из этого тотального ужаса.
Брейгель безжалостен к человеку и в этом его назидание. «Когда мы смотрим на эту картину, мы не только должны хвататься за сердце и говорить « Как это похоже на то, что происходит сейчас!”. Она скорее призывает не к отчаянию и страху, а к покаянию. Когда происходит «Страшный суд» — там уже ничего не изменить. В битве, какой бы безнадежной она не казалась, есть надежда на выход», — подытожила Марья Николаевна.
Информация по комментариям в разработке