А. Бубнов. Спартак 7 лет строгого режима. Глава 2. Старостин

Я мог попасть в «Спартак» не в 27 лет, а гораздо раньше. Но не попал из-за Деда, Николая Петровича Старостина. А дело было после турнира юношеских команд в Сан-Ремо в 1972 году. На нем мы заняли первое место, а я забил голы в полуфинале и финале.

Старший тренер сборной Евгений Иванович Лядин хотел рекомендовать меня в «Торпедо», но, узнав, что я болею за «Спартак», дал мне телефон Старостина. Мы жили тогда в Орджоникидзе. Пошли с отцом на главпочтамт и позвонили Старостину.

Дед долго не мог понять, зачем ему звонит какой-то Бубнов. Как я догадался, Лядин ему обо мне так и не рассказал. В общем, разговора не получилось. Спустя годы я спросил Деда, помнит ли он, как не взял меня в «Спартак». Дед, как всегда, выждал минуту, рассмеялся и сказал: «Ни хера не помню!»

В Орджоникидзе основным источником информации было радио. Телевизоров почти не было, книг тоже не хватало. Кто такой Старостин, я почти не представлял. Так, слышал что-то. Яшина видел, а вот Старостина… Он же был начальником команды, а не футболистом. И историю его жизни мало кто тогда знал.

Однажды видел его в Управлении футболом, куда заезжал за бутсами. В Орджоникидзе нам бутсы не выдавали, а в Управлении футболом были люди, у которых их можно было купить. Настоящие, адидасовские! Старостина мне показали в коридоре. Он был в фуражке, в очках и совсем не напоминал солидных начальников других команд. В общем, не произвел на меня впечатления. Старичок, каких много.

Потом, когда пришел в «Динамо», много услышал о Старостине от полузащитника Александра Минаева, который знал, кто такой Дед, по «Спартаку», где провел четыре сезона. У Минаева даже блокнот был, куда он записывал знаменитые высказывания Старостина и других начальников и тренеров. По его словам, в «Спартаке» что ни собрание было, то спектакль.