Уильям Сомерсет Моэм. Край света (Правильный поступок — это добрый поступок) 1931. Аудиокнига

Новелла «Край света» впервые опубликована под названием «Правильный поступок — это добрый поступок»

Джордж Мун сидел в своей конторе. Работу он закончил, но все медлил, не хватало мужества отправиться в клуб. Близился час завтрака, и у бара будет толочься народ. Двое-трое непременно предложат выпить с ними. А его страшит их сердечность. Иных он знает уже тридцать лет. Они наскучили ему, и, в общем, не любит он их, но теперь, когда он видит их в последний раз, у него сжимается сердце. Нынче вечером они устраивают в его честь прощальный обед.
Придут все и поднесут ему серебряный чайный сервиз, который совсем ни к чему. Будут произносить речи, превозносить его деятельность в колонии, уверять, будто им жаль, что он их покидает, и желать ему еще долгие годы наслаждаться вполне заслуженным отдыхом. Он ответит как подобает. Он приготовил речь, в которой сделал обзор перемен, что произошли с тех пор, как зеленым юнцом он впервые сошел на землю Сингапура.

Уи́льям Со́мерсет Мо́эм (англ. William Somerset Maugham; 25 января 1874, Париж — 16 декабря 1965, Ницца) — английский писатель, пик популярности которого пришёлся на 1920-е и 1930-е годы. В качестве агента британской разведки с августа по ноябрь 1917 года находился с миссией в России.
Моэм не только родился и умер, но и провёл львиную долю жизни за пределами Британии. Неудивительно, что наиболее типичные его персонажи — англичане за границей и в колониях. Путешествия гарантировали ему регулярные новые знакомства, и он блестяще умел разговорить собеседника. Его занимали люди, которые поступают не так, как от них ожидается, которые в состоянии резко повернуть ход своей жизни, — именно они были его излюбленными героями.
Современники опасались злоязычия Моэма и считали его циником. Через многие сочинения пропущен лейтмотив разрушительного влияния недалёкой, ограниченной женщины на талантливого мужчину, в связи с чем Моэма нередко обвиняли в женоненавистничестве.
По словам Моэма, после обретения мировой славы он продолжал писать «не ради денег, а для того, чтобы избавиться от преследующих его воображение замыслов, характеров, типов, но при этом отнюдь не возражал, если творчество обеспечивало ему, помимо прочего, ещё и возможность писать то, что он хочет, и быть самому себе хозяином».
Опыт Моэма в качестве успешного драматурга наложил отпечаток и на его прозу: в его романах очень много диалогов, выстроенных по законам театра и, по мнению Гора Видала, отдающих банальностью. Эдмунд Уилсон, король американской критики середины века, считал Моэма современной версией Булвер-Литтона — «полубульварным романистом, которому покровительствуют полусерьёзные читатели», а его язык — удивительным нагромождением штампов.
В последней трети XX века произведения Моэма вышли из моды — по крайней мере, в англоязычных странах, где он теперь считается автором для немногих.