Мать мою, Изольду Шрапер, расстреляли немцы в первый же день, как только начались облавы на евреев, а меня спрятала соседка. Сначала я прятался в погребе, но, когда немцы стали обходить дома в поисках детей из семей евреев, оставаться в нём стало небезопасно.
– Юлий! Сегодня ночью тебе надо переправиться через Буг. Извини, но я могу подвергаться опасности, – виновато проговорили тётя Юля, не поднимая на меня глаз. – Попробуй на коряге перебраться на тот берег. Выйди к лесу, а там знаешь, где живёт лесник. Он спрячет тебя, я с ним уже связалась. Продукты и вещи тебе соберу. Прости!
– Да что Вы! Я сам понимаю, сколько тревожных минут Вы пережили, пока меня прятали. Спасибо за заботу
– После скажешь спасибо! Вот доберешься до Антона и тогда помянешь меня добрым словом, – ответила мне тетя Юля.
До войны мы жили соседями, двор в двор. Мы, ребятня, часто обедали то у нас, то у тети Юли. Наших отцов призвали на войну в один день. Моего отца взяли переводчиком, он хорошо говорил и знал немецкий. А Юркин отец направлялся водителем. Мы провожали, их и было такое чувство, что больше уже никогда не увидимся
– Берегите друг друга. Мамкам помогайте! – сказали почти в один голос наши отцы.
Что у тети Юли, что у нас было в семье по одному ребенку. Нам в феврале должно исполниться двенадцать, и мы старшие среди всей остальной малышни. Сенька побежал искать для меня приличную корягу. По берегу реки достаточно сушняка и выбрать дерево-плот не составило труда, однако, перетащить его не так-то было просто. Почти час я тащил корягу, весь взмок и страшно устал, но был доволен тем, что выбрал.
Вернувшись, домой, я увидел в доме полицаев.
– Где твой шельмец? Они всегда вместе. Он и Юлик.
– Юлий ушел в город к тете Зине. У нас его нет.
– Что врешь? Муха не проскочит через кордоны. Давно никого в городке не пропускали, только по аусвайсам.
Я вошел на веранду.
– А, щенок, твой вернулся? Где прячешь? Найдем, хуже будет! Говори!
– Юлий ушел в город, к тетке, – спокойно ответил я, повторяя один в один рассказ матери. – Мы его больше не видели, вот тебе крест, – и я, не зная, как даже креститься – перекрестился.
Полицай ударил меня, из носа сразу потекла кровь.
– Вспомнил? Сейчас так разукрашу, что мать родная не узнает.
– Трофим, все так и было, как говорим! Не тронь дитя. Если он появиться сообщим тебе или Игнату, – закрывая меня, сказала мама. – Молчать не станем.
Видимо он поверил словам моей матери, выходя из дома, опрокинул ведро с водой.
– Понаставили тут! Дайте пройти!
Ведро стояло там, где был у нас погреб. У меня все похолодело внутри, но полицай пнул ещё раз ведро и прошел по мокрому половику к выходу.
– Подержи пса, а то пристрелю! – крикнул мне полицай.
– Хорошо! Я сейчас! – почти бегом я бросился к Биму, держа его за цепь. Пес рычал и скалился.
– У, тварь, пристрелю! – злобно сказал полицай, но собаку не тронул, выйдя со двора, громко хлопнул калиткой.
– Сеня, я здесь, – услышал я голос Юлика. – В будке!
– Юлик, они везде ищут евреев. Всё для побега я тебе приготовил. Пока не вылезай, к соседям они пошли, – смотря в сторону уходящих полицаев, ответил я ему. – Как стемнеет, проберемся по бахчам к реке. Пока сиди и не высовывайся!
Через полчаса полицаи вернулись. Мама только поставила на стол чугунок с вареной картошкой и мы собирались обедать.
– Кто-то опять к нам! – с тревогой сказала мама. – Опять ироды идут! Только почему-то и соседка с ними.
Дверь открыли так, что она слетела с петель
– Да у Юли я его видела вчера! Говорю, что это он был – Юлик! Мне, врать не за чем.
– Опомнись, Мария, нет его у нас! Это вчера Сеня воду с колодца мне таскал.
– Воду говоришь? А ну показывай, где колодец! Найду, пристрелю и тебя и щенка твоего! Я предупреждал!
– Нет его у меня Трофим. Ищи! А колодец, вон он в конце огорода. Иди, проверяй!
– Стыдно Мария! То Сенька был!
– Может, я сослепу не доглядела, – стала оправдываться тетка Мария.
Сеньку и тетю Юлию повели к колодцу, а я всё это наблюдал из собачьей будки, ещё больше вжимаясь в её стенки.
– Показывай! Вот, выродок! Гоняйся теперь за ним! – ворчал полицай.
Обойдя колодец и убедившись, что внутри него никто не прятался, полицай, подталкивая тетю Юлю, Сеньку и тетку Марию вернулся в дом. Что он говорил, было слышно плохо. Но я видел, как тётя Юля выносит всю постель, подушки. Значит, в доме ищут.
– В погребе и за печкой посмотрите, – услышал я голос тетки Марии.
– Сволочь! Жаль, что до войны её огород не грабили, подсолнухи надо было у неё срезать, – зло подумал я.
Слышен был звон битого стекла. Это прикладом Трофим разбивал стёкла в доме.
– Правда, нет! Жарко! Устал я с вами! Мальчишка и впрямь давно в городе. Чего его здесь искать?
По воздуху летало перо из разрезанной перины, валялись подушки с одеялом. Бим залез в будку, прикрыв меня, точно зная, что меня ищут. Умные его собачьи глаза смотрели на меня не злобно, а как-то с жалостью.
#ЕленаПономоренко #Рассказыовойне #19411945 #читаетПавелБеседин
Информация по комментариям в разработке